Религия Данила Хачатурова,

президента Российской государственной страховой компании, – во взаимном чувстве гордости за своих работников. «Их 100 тысяч человек, и я знаю, что они мной гордятся, а я ими горжусь. И это моя религия», - заявил он на встрече с казанскими журналистами, которая прошла в столице Татарстана 21 ноября. Президента группы компаний «РОСГОССТРАХ» просто засыпали вопросами. Но он ответил на все и поблагодарил за те, на которые он давно не отвечал.

 - Данил Эдуардович, как вы считаете, каким образом кризис отразится на деятельности страховых компаний?

- На страховщиках кризис отразится точно также, как на всех финансовых рынках, то есть будет более сложное положение, нежели, чем в 2007 - 2008 годах. По одной простой причине: страховщики напрямую зависят от темпов роста ВВП, от доходов населения, от прибылей компаний. Все это составляет львиную долю страховых взносов. Также очень большую долю, как и у всех страховых компаний, у нас занимает банковский канал. Банковский канал в 2009 году будет точно не в самом лучшем своем положении. Исходя из этого, мы ожидаем, что темпы роста рынка на следующий год, в лучшем случае, будут на уровне этого года. Насколько глубоко зайдет кризис - дальше будет понятно. Но то, что 2009 год будет, пожалуй, одним из самых тяжелых со времен предыдущего кризиса 1998 года, это несомненно. Кризис носит более тяжелый и более затяжной характер, нежели чем в 1998 году, потому что это мировой кризис, а не наш, локальный, который был в 98 году. То, что пишут сейчас в московских газетах, – это сводки с боевых полей. Совершенно очевидно, что все это перевалит в новый год. И по моим ощущениям, самым тяжелым периодом будет конец весны – начало лето следующего года, это будет пик кризиса. Сейчас все начали осознавать, что это все случилось, и что это не локальный короткий кризис, после которого все через месяц восстановится. Ничего там не восстановится – это очевидно. Если производственные программы на следующий год всех крупнейших предприятий сверстаны, исходя из серьезного дефицита средств и серьезных сокращений продукции, то с чего это должно закончиться завтра?

- Какой объем средств компания «РОСГОССТРАХ» потеряла на фондовом рынке?

- Фондовый рынок – моя профессия, поэтому я очень хорошо помню 1998 год. В один день превратился из очень богатого человека в не очень богатого человека. Это мне на всю жизнь отбило охоту плотно заниматься фондовым рынком, к счастью. Хотя многие коллеги меня не понимали.

Мы не потеряли совсем ничего. Но при этом у нас возникло несколько проблем с отзывами депозитов из разных банков по всей стране. Суммы невеликие – сотни миллионов рублей. И мы их все решаем. Где-то мы кредиты забираем, где-то недвижимость забираем. Где-то рассрочку даем, чтобы они смогли выплатить постепенно.

Мы не ожидаем больших потерь, это не основной, а инвестиционный доход.

- Прогнозируете ли вы в период кризиса снижение доли какого-либо страхового продукта, и ожидается ли выпуск каких-либо новых страховых продуктов?

- Антикризисные специальные продукты мы пока не готовим, потому что не очень понимаем, в какой плоскости их надо сделать. Мы посмотрим, как будет развиваться кризис, и если будет спрос на них, то мы, конечно, их будем делать. Как будет меняться портфель, это очевидно: будет сокращаться доля партнерского канала, то есть банковское страхование. Понимаем, что будет достаточно серьезно сокращен портфель социальных страховых инициатив компаний, то есть крупные юридические лица будут экономить на страховании. Но при этом сам по себе объем страхования не должен сократиться, потому что они будут передавать на страхование самые рисковые свои производства, все то, что может сгореть или исчезнуть. В этом смысле это очень хорошая тенденция, потому что наконец-то руководители крупнейших предприятий-производственников начали понимать, что потеря производственных мощностей – это смерть бизнеса. Но это означает, что у нас увеличится рисковость всего того, что мы принимаем на страхование. Здесь мы будем очень внимательно смотреть, что брать, а что не брать.

- Собираетесь ли вы снижать тариф?

- В России число обращений по КАСКО в 4,5 раза больше, чем в Европе. Потому что у нас все пытаются за счет страховых компаний обновить себе автомобильный парк. А на Западе все ровно наоборот. Они все время пытаются экономить страховку на следующий год, потому что как только вы обращаетесь в страховую компанию в любой стране на Западе, у вас на следующий год увеличивается тариф. Чтобы не платить на следующий год дороже, вы можете поездить с тремя царапинами. Но зато вы не будете переплачивать 200 - 300 евро. А в России думают, что вот конец срока наступает, действие страховки заканчивается, с машиной ничего не случилось. Ну как так, я что 2000 долларов компании должен оставить? Начинает что-то придумывать, чтобы их получить назад. Никто не думает, что если с автомобилем что-то случится, то страховая компания должна 20 000 долларов откуда-то взять. Пока снижать тарифы точно нельзя, потому что частота выплат в России очень большая. По ОСАГО из 170 компаний только за прошлый год разорилось 20 компаний. Откуда идет выплата клиенту? Из «РОСГОССТРАХА». Все, кто приходят в эти разорившиеся 20 компаний, получают каждый третий рубль от нас как возмещение. А когда мы заявляем, перестаньте вы страховаться во всякого рода непонятных компаниях, потому что они разорятся, а платить опять нам, и все равно они приходят и собирают деньги, и клиенты даже не задумываются, есть ли у них урегулирование убытков или сеть. Ведь получается все просто: открывается окошко, написано «принимаем страховые взносы», и люди ходят и сдают, непонятно по какой логике.

- Топ-менеджеры многих компаний отказались от годовых бонусов. Вас кризис заставил от чего-то отказаться?

- Я лично последние 6 лет бонусы вообще не получаю. А моя зарплата полностью уходит в «РОСГОССТРАХ-ЖИЗНЬ». Лично мы в центральном офисе все отказались от секретарей и водителей. Чтобы не сокращать персонал в регионах, мы достаточно серьезно порезались у себя в Москве. Отказались от бизнес-классов, от VIP-услуг, оплачиваемой сотовой связи. Кстати, от бонусов у нас отказались сотрудники по всему центральному офису, но зарплату мы не трогали.

- Что для вас деньги – свобода или ограничение?

- Для меня деньги – это инструмент, ресурс. На первом этапе деньги – это всегда свобода. Вы можете не ходить на работу. Но для меня это невозможно – я не могу не ходить на работу. Это не есть свобода.

- Что для вас является конечной целью?

- Сложный философский вопрос. Но я давно на него нашел ответ. Я очень хочу гордиться той компанией, которую я делаю вместе со своими коллегами. Это очень важно для меня. Я всегда смотрю с конца – что мне надо, когда мне будет много лет. Что мне надо? Количество нулей? Или там денег, которые я с собой унесу? Я их не унесу. Денег своим детям много я не собираюсь оставлять. Это сильно избалует и не позволит им нормально развиваться. Большое количество денег накладывает большую ответственность, а детской психике это невозможно вынести. Вся моя деятельность и деятельность моих коллег заключается в том, чтобы работать. Что это за свобода, если я за 2-3 дня должен был облететь 4 города, встретиться с коллективами, с вами? Это работа. Их 100 тысяч человек, и я знаю, что они мной гордятся, а я ими горжусь. И это моя религия. Я считаю, что это важно. И если многие будут жить такими вещами, у нас будут очень хорошие компании. Непонятно, почему какие-то российские компании могут быть проданы европейцам. Почему 16-миллионная страна Голландия может скупать российские страховые компании? Потому что у них сильная страна. И они все верят в свою страну, и делают так, чтобы она процветала, но вообще это большая несправедливость, что можно купить крупнейшую страховую компанию в 150-миллионном государстве государству, в котором 16 миллионов человек. Это же все от физлиц зависит. Представьте себе, что у нас в компании число клиентов - почти две Голландии. Как им можно проиграть? Я не понимаю. Вот вы – республика, которая на футбольном поле особенно никогда не отличалась, - вдруг взяли и решили, что надо победить. Смогли ведь? Мой лозунг такой: «Если очень захотеть, можно в космос улететь». И мы улетим.

Если вы получаете удовольствие от своей работы, а я, например, от своей работы получаю большое удовольствие, то это и есть ваша история, в которой вы хотите стать все лучше и лучше. А первыми быть очень сложно, потому что все время надо доказывать, что ты лучший во всем. Когда второй, ты все время ждешь, пока первый ошибется – раз и на его место. Это легко. Вот когда мы шли с 52-го места на 1-ое, честно скажу, это был легкий путь. А вот когда дошли до первого – удержаться – это крайне сложно. Вот посмотрим, «Рубин» сможет стать чемпионом в следующем году или нет? Это будет гораздо сложнее сделать, чем в этом году.

 МАРИНА НЕСМЕЛОВА, «ИТ»