Лилия Газизова (Жанти): «Жизнь и летит, и ползет»

Тиражи многих поэтических произведений сегодня не выходят за пределы столицы, найти талантливое в интернете тоже сложно. Совсем не просто обучить молодежь приемам мастерства, бережному отношению к языковому наследию и традициям. Поэты, обладая властью над словом, не желают ничего другого, кроме желания побыть в одиночестве, отключиться от внешнего мира, порою просто писать то, что само приходит, захлестывая и покрывая с головой. Настоящая поэзия состоит из риска и противоречий, но именно от нее идет ударная волна свежести, энергии, переплетения глубоких смыслов, гармонии. Для Лилии Газизовой (Жанти), известного российского поэта, а ныне живущей и работающей в Турции, главное - держаться за рифмы без вопросов, писать понятно, чисто, и «ловить дар неба чутко, как радар». Она экспериментирует, добивается результатов, заглядывает в тайны подсознания, охватывает философские и гражданские темы. Одна из самых заметных поэтов своего поколения, она печатается с 1987 года.

О первой книге Лилии Газизовой в 1992 году Анастасия Цветаева писала: «Ее стихи настолько непохожи на стихи других поэтесс, настолько оригинальны, что даже и найти им название было нелёгким делом. Они одновременно тянутся и к старине, к истории своего народа, и вместе с тем являются новаторством. А молодость поэтессы предсказывает ей большое будущее, ибо с первой страницы ее голос приковывает и чарует. Пожелаем же ей целой череды сборников и порадуемся их богатству».

Пятнадцать лет Лилия Газизова прослужила консультантом по русской литературе и художественному переводу Союза писателей Татарстана, защитила кандидатскую диссертацию в Казанском университете по переводам Тукая. Она - Заслуженный деятель искусств РТ и обладатель многочисленных российских литературных премий. Ее книги изданы в России, Европе, США, Турции. Ее стихи переводились на немецкий, английский, французский, польский, турецкий, румынский, болгарский, македонский, армянский, словенский, латышский языки. В настоящее время Лилия Жанти преподает русскую литературу в университете Эрджиэс в Кайсери, переводит татарскую и турецкую поэзию на русский язык. Недавно Лилия Ривкатовна отметила юбилей, вышла замуж за бельгийского музыканта Алена Жанти, музыканта Льежского филармонического оркестра. Воспользовавшись пребыванием мадам Жанти в Казани, мы попросили ее ответить на ряд вопросов о творчестве и ее взглядах на современный мир….

- Вы иногда задумываетесь о своей особой писательской миссии? Как бы вы ее сформулировали?

- Нет никакой писательской миссии. Миссия была у Толстого. Я бы определила для себя её, как поиск гармонии. Только после смерти автора можно будет сказать, была у него миссия или нет. У Тукая, татарского гения, была своя миссия. Недавно я защитила кандидатскую диссертацию по переводам его лирики на русский язык и по-настоящему оценила масштаб его личности.

- Для Вас писательство - это удовлетворение или тяжкий труд?

- Скорее, моё любимое дело. Порой оно приносит удовлетворение. Мне стыдно назвать писательство тяжким трудом. Но и писательство - труд. И за его плоды приходится расплачиваться. Мы знаем такие примеры.

- Вам комфортно в современном мире?

- Мыслящим людям, к которым смею себя отнести, никогда и нигде не комфортно. Особенно сейчас.

- Говорят, что современный литературный процесс стал большой художественной самодеятельностью. Вы готовы поспорить?

- С некоторых пор перестала использовать это языковое выражение. А если и использую, то, как правило, с иронией и с оговорками. Полагаю, никто не имеет чётких представлений о нём. И это хорошо.

- Какая литература способна Вас потрясти?

- Талантливая.

- Что Вы читаете для души?

- Стихи современных авторов. Это и работа (я – ответсекретарь международного журнала «Интерпоэзия»), и то, что вы называете - для души. Хотя выражение «для души» - кажется мне достаточно архаичным, а потому немного забавным.

- Что подталкивает человека к творчеству – необходимость писать, элементарный голод или эмоциональные встряски?

- У всех по-разному. Хорошо помню, как написала первое стихотворение. Мне было 7 лет. Я училась в музыкальной школе, играла на скрипке. И нас всех впервые повели в оперный театр. Это был Верди. Не помню названия оперы, но домой я вернулась потрясённая. После чего написалось стихотворение. Оно было ужасным. Но то своё состояние помню до сих пор.

- Существует ли привычка писать? А есть «вдохновение» в чистом виде?

- Я слышала, что Кушнер каждый день пишет по стихотворению. Что это? Привычка? Или такое задание себе? Не знаю, насколько возможно появление «вдохновения в чистом виде». Не берусь рассуждать на эту тему. Просто пишу.

- Есть в литературе у Вас любимый жанр?

- Лирика, очевидно.

- Как в наше время профессиональному писателю не поддаться всеобщему дилетантизму?

- Забыть выражение «поэт в России больше, чем поэт».

- Жизнь летит быстро, как станция в метро?

- Жизнь и летит, и ползёт. Всё решают контекст и собственные отношения со временем. Сейчас жизнь замерла.

- В умудренной жизнью поэтессе ещё сидит внутри и подаёт знаки бес хитрости и неподчинения никому?

- Не знаю, насколько я умудрена жизнью. Если речь обо мне, конечно. А внутри меня кто только не сидит. И Бог, и бес. Как у всех, наверно.

- «Удар по нервам» - это повод загрустить? Или оптимизм в итоге побеждает?

- Всё дает повод для грусти. Оптимизм побеждает не всегда. Сегодня быть оптимистом требует фантастических усилий и почти слепой веры.

- Читают ли Ваши книги в школах? Они есть в библиотеках?

- Я слышала, что читают. Что, скорее, удивляет, чем радует. Какие-то мои книги есть в библиотеках. Но сейчас важнее, что их можно найти в интернете. Знаю, что пишут курсовые и дипломные работы в университетах.

- Помогал ли Вам Пен-центр?

- Когда в моей жизни случилась сложная ситуация, мне никто не смог помочь, даже Пен-центр. Но я смогла из нее выкарабкаться. И, как говорят, достойно. Кстати, их несколько в России – этих ПЕНов. Я состою в одном из них – «ПЕН - Москва». Он очень много делает для писателей, оказавшихся в критических ситуациях. Все остальные, на мой взгляд, не совсем отвечают требованиям правозащитной организации.

- Все мы вышли из гоголевской «Шинели». Как писатель Вы в одном ряду с Гоголем или нет? Почему?

- Да, мы все оттуда. Но было бы смешно ставить себя в один ряд с Гоголем. Давайте я буду стоять в своем собственном ряду.

- Поэты - это божественные посланцы?

- Нет.

- Прокомментируйте предназначе­ние писателя, данное Борисом Гребенщи­ковым: «Я просто старался растить свой сад и не портить прекрасный вид».

- А здесь нечего комментировать. Всё понятно и близко мне. Я тоже за экологию во всём.

- Сальвадор Дали сказал однажды, что, прежде чем стать авангардистом, нужно научиться писать на уровне старых мастеров. Новаторство Вас привлекает?

- Сальвадор Дали, думаю, не прав. Совершенно не обязательно прежде, чем выйти на свою дорогу, писать, как писали до тебя. Что касается новаторства, то настоящий поэт всегда новатор. Анастасия Цветаева в предисловии к моей первой книге назвала мои стихотворения новаторскими. Хотя я начинала с традиционных стихов. Сейчас, в основном, пишу верлибры. Кто-то с самого начала пишет верлибры, как, например, замечательный Валерий Земских. У каждого своя история.

- Насколько комфортно русским писателям в Татарстане?

- Мне сложно судить. Уже несколько лет живу в другой стране. Мне не было трудно. Но в моих стихах присутствует татарская нота. Видимо, поэтому татарские поэты считали меня своей. Рустему Кутую и Диасу Валееву, которые начинали в 60-е, было трудно. Их считали предателями родного языка. Сейчас отношение к русским писателям татарского происхождения изменилось. Но им по-прежнему ставят в упрёк незнание татарского языка. Я знаю татарский язык.

- Когда-то Вы называли себя княжной. У Вас дворянские корни или это просто желание выдать желаемое за действительное?

- Корни - княжеские (род Касимовых, если интересно), но больше не упоминаю об этом ни в стихах, ни в обычной жизни. В юности это казалось важным, сейчас нет.

- Ваш «Турецкий дневник» пользуется большой популярностью. Как пришла идея вести его?

- Спасибо за добрые слова. Идею подсказал мой друг московский поэт Александр Переверзин. Когда меня пригласили преподавать русскую литературу в университете Эрджиэс в Кайсери, моя жизнь очень изменилась. И мне захотелось поделиться своими открытиями с другими. Так я начала вести на фейсбуке «Турецкий дневник». На его основе были написаны эссе о турецкой жизни, опубликованные в «Иностранной литературе», в «Вестнике Европы», в «Артикуляции», в «ЛиТЕRRAтура», в израильском «Артикле», в бельгийской «Эмигрантской лире» и других изданиях. Патриархальная Турция остаётся «терраинкогнита» для большинства, видевших, в основном, Стамбул и курорты. Видимо, какие-то мои наблюдения об укладе жизни провинциальной Турции и буднях преподавателя русской литературы турецкого университета что-то приоткрыли для читателей. Добавлю, что я живу в Каппадокии. А это невероятное место. Как и вулкан Эрджиэс, у подножия которого расположен мой город.

- У Вас есть любимые поэты?

- Из ныне живущих: Бахыт Кенжеев и Александр Кабанов. Счастлива дружить с ними в жизни, хотя сейчас нас разделяют почти непреодолимые расстояния, и была счастлива выступать с ними вместе на одних поэтических площадках. Это современные классики: высочайший уровень поэтического мастерства и невероятный масштаб личности. Их стихотворения, наряду с произведениями других авторов, анализируем на занятиях по современной русской литературе с турецкими студентами. Вообще, современная русская поэзия представлена многими достойными авторами, за творчеством которых слежу с большим интересом. Если же говорить о классиках прошлого, то в течение жизни любимыми перебывали многие поэты. Я проходила дорогу ученичества и примеряла на себя их судьбу и поэтику. Но на все времена остался для меня Осип Мандельштам. Кстати, огромный фотопортрет Осипа Эмильевича висит в студии Бахыта Кенжеева в Нью-Йорке, где я останавливалась 7 лет назад.

- Магия и поэзия - это одно и то же? Почему?

- Для меня да. Не знаю.

- Мудрость выше печали?

- Милосердие выше всего.

- Наше странное время некоторые называют «эпохой турбулентности». Как бы Вы определили современный этап развития России - как вихревой поток или вязкое болото?

- Есть выражения и пожестче. Поэтому воздержусь.

Марат Шакирзянов